ТАРО И ДОБРОДЕТЕЛИ

[Вельтар]

Игральное Таро из набора искушений и добродетелей - это очень интересное символическое отыгрывание принципиальной христианской ситуации противостояния Добра и Зла. Потому добродетели играют там немалое значение. Описывает подобную игру Елена Хаецкая в романе "Мракобес":

- Дура! С "Несчастья" ходи, с "Несчастья"! У него "Ладья", потопи его, *нецензурная брань*...
- На тебе "Сдержанность". Жри. Задавись.
- Мало.
- Чего мало?
- "Сдержанности" мало. Мой грех старше твоей добродетели.
- Тогда... "Воздыхание о вечном".
- Отбито, - с сожалением сказала Клотильда.
Ремедий придвинулся к ней ближе, осторожно запустил руку ей за шиворот.
- "Непотребство", - сказал он, выкладывая карту девушке на колени.
Клотильда покусала губку.
- На твое "Непотребство" - "Диана".
- Мухлюешь, - крикнул Шальк, пристально наблюдавший за игрой.
<…>
Не выдержав, Шальк заорал:
- "Диана" младше "Непотребства"! Ну и теленок же ты, Ремедий...
Ремедий покраснел, смешал карты в руке. Невпопад спросил:
- Клотильда... А чем крыть "Любовь Земную"?
- "Любовью Небесной", конечно.
- А почему Любовь Земная - грех?
- Поменьше рассуждай, монашек, - сказала Клотильда. - Сильная карта, так что жаловаться?
- Не на что, - отозвался Ремедий и влепил ей поцелуй."
Порядок добродетелей - довольно принципиальный момент. Их в разных традициях игрального Таро меняли достаточно часто (в отличие от порядка карт Дьявола - Башни - Звезды - Луны - Солнца). Например, Справедливость могла быть поставлена между Страшным Судом и Миром и представлять самого архангела Михаила (он кстати часто присутствует в старых картах Справедливости, означая само Правосудие). Оставшись вдвоем Умеренность и Сила оказываются наедине с противниками: Умеренность противостоит Любви (Влюбленным), а Сила как стойкость - безудержной Колеснице.

В Марсельском Таро, потомке "миланской версии" XV века оставшиеся добродетели идут одна следом за другой, уступая свободное место двум картам. Справедливость идет VIII номером, Сила - XI, Умеренность - XIV. В оккультном Таро эпохи выпускников Золотой Зари также именно две добродетели подверглись перестановке по сравнению с французской Марсельской колодой: Сила и Справедливость. Справедливость стала - XI номером, а Сила - VIII.

БЛАГОРАЗУМИЕ
Благоразумие - одна из четырех добродетелей по неизвестным причинам не прижилась в колодах Таро (за исключением авторской гадательной колоды Эттейлы). Хотя присутствовала в сестринских этой системе итальянских колодах Мантенья и Минкиати. Таким образом в Старших арканах Таро есть три добродетели из четырех: есть Сила, Справедливость и Умеренность, но нет Благоразумия.

В XX веке это упущение компенсируется значением карты 8 дисков (монет, пентаклей) Младших арканов, которая интерпретируется как "благоразумная деятельность, достижение успеха малыми делами". Или же созданием дополнительной карты Старших арканов: Благоразумие - Prudence, как это было сделано в Пражском Таро.


Сила (Мужество)

В одной из первых известных нам колод относящейся к началу XV века и названной Висконти-Сфорца (у нее есть несколько версий), по имени семьи ею владевшей эта карта La Fortezza созвучна прозвищу основателя династии Муцио Аттендоло (1369-1423) - Сфорца ("Сила" в значении "принуждение" или "обессиливание другого"). Потому некоторые исследователи (Gertrude Moackley) полагают, что на ней может быть изображен сам родоначальник.

Существует два иконографических сценария этой карты. Ранний итальянский представляет женщину с колонной (или с разломанной колонной). В Марсельском Таро эта карта изображает женщину, укрощающую льва. В то же время встречаются как старые (XV века), так и новейшие карты, на которых совмещены оба мотива, и колонны, и льва. Отмечают, что сюжет женщины, сдерживающей пасть льва - чрезвычайно редок вне системы Таро, потому существует предположение, что на одной из ранних колод длинноволосого мужчину, справляющегося со львом, приняли за женщину. Кем бы мог быть этот мужчина? Если брать мифологический контекст, то это мог быть либо Самсон, длинноволосый Самсон укротивший в пустыне льва, либо Геркулес, справившийся со Львом Немейским. Примечательно, что хотя по поводу женщины с колонной никаких подозрений не было, но тема разрушенных колонн присутствует в легенде о Самсоне: когда коварная Далила отрезала ему волосы, и его схватили враги, он сумел разрушить колонны и обрушить крышу и стены здания, похоронив и себя, и недругов.

"Сила" или "мужество" как античная добродетель обычно представлялась стойкостью и выдержкой посреди страха и боли. Добродетельный человек по Аристотелю не ищет, но и не избегает опасности, если стремится к высокой цели.

Эта карта обычно интерпретируется как превосходство сильной человеческой природы над разнообразными слабостями. Так вполне в соответствии с аристотелевыми добродетелями Стюарт Каплан видит в этой карте Марсельского Таро: "мужество, храбрость, твердую веру, энергию, решимость, твердость, вызов, осознание искушения и умственные и физические способности для его преодоления, уверенность, успех, достижение при значительной опасности" и пр.

СПРАВЕДЛИВОСТЬ
Карта "Справедливость" не имела иных названий: она всегда называлась La Jasticia, Justice и другими однокоренными словами подходящих языков. В русском переводе в отдельных колодах Justice перевели как "Правосудие", но это неточный нюанс перевода значения этой карты. Она обозначает человеческую добродетель, моральное качество - Справедливость, а вовсе не является неким внешним актом оценки действий и вынужденной расплаты (или вознаграждения), каким представляется Правосудие. Функцию, и более жесткую, такого Правосудия в Старших картах Таро исполняет аркан XX - Страшный Суд. Хотя интересно, что в восточно-итальянской традиции игрального Таро эта карта иногда стояла между "Ангелом" (ныне - "Страшный Суд") и "Миром", символизируя как раз Правосудие.

В Марсельском Таро эта карта имеет VIII номер. Однако в свое время Матерс, руководитель магического ордена "Золотой Зари" предложил поменять местами "Силу" и "Справедливость", потому в колоде Уэйта и их потомках "Справедливость" имеет XI номер.

Иконографически карта "Справедливость" почти неизменна. Она представляет собой сидящую или стоящую женщину с весами в левой руке и мечом - в правой. Весами она отмеривает заслуги, деяния и проступки человека, а мечом способна покарать. Над фигурой Справедливости, начиная с самых ранних карт, присутствует фигура рыцаря на коне и с мечом - полагают, что это архангел Михаил (глава ангелов, стоящий на страже божественного закона). Аллегория Справедливости впоследствии стала аллегорией именно Правосудия, богини Фемиды и ее стали изображать с повязкой на глазах, которая символизирует непредвзятость суждений. Однако в Таро повязка на глазах у Справедливости - совершенно невозможная вещь. В символике Таро она символизировала бы духовную слепоту и беспомощность.

Добродетели в уже христианскую эпоху Возрождения были аллегоризированы наравне с небесными сферами (Луной, Солнцем и Звездами). По статусу в драматических символических представлениях Ренессанса они приближены к силам ангельским и уступали по значимости трем теологическим добродетелям - Вере, Надежде и Любви. Потому "Справедливость" старых колод обычно интерпретируют как человеческую добродетель, а не божественную. То есть, достаточно приближенную к античному представлению о справедливости как об этическом правиле социальных взаимоотношений.

Платон в "Протагоре" говорит о ней как об особой и возвышенной над другими добродетели, отличающей человека от всех других существ, однако осознанно воспитываемой и развиваемой:

"Когда же дело касается справедливости и прочих гражданских добродетелей, тут даже если человек, известный своей несправедливостью, вдруг станет сам о себе говорить всенародно правду, то такую правдивость, которую в другом случае признавали рассудительностью, все сочтут безумием: ведь считается, что каждый, каков бы он ни был на самом деле, должен провозглашать себя справедливым, а кто не прикидывается справедливым, тот не в своем уме. Поэтому необходимо всякому так или иначе быть причастным справедливости, в противном случае ему не место среди людей.

Вот я и говорю: раз считается, что всякий человек причастен к этой добродетели, значит, можно всякого признавать советчиком, когда о ней идет речь. А еще я попытаюсь тебе доказать, что добродетель эта не считается врожденной и возникающей самопроизвольно, но что ей научаются, и если кто достиг ее, так только прилежанием".
"Справедливость" в колоде А. Э. Уэйта относится скорее к божественному персонифицированному Правосудию. У него это сама Фемида, сидящая между колонной Милосердия и колонной Суровости - карта отчасти повторяет интерьер в "Жрице". Здесь актуализируется тема власти высшей судебной божественной инстанции над человеком: "Это божественный судия, которому дано сокращать, урезать, корректировать и устранять, приводя к равновесию безудержное изобилие жизни" (Таро А.Э. Уэйта… с. 74). Обратим внимание с одной стороны на персонификацию, даже антропофикацию высшего судьи, достаточно характерную для "бытового христианства", с другой стороны вынесение его за пределы "жизненного пространства" и, наконец, на преимущественно "карательную" фиксацию его функций.
УМЕРЕННОСТЬ
Умеренность - четвертая из основных античных философских добродетелей. (Отметим тут, что две из четырех добродетелей - Умеренность и Справедливость несут тему равновесия - весы и два переливающихся сосуда.) С ее пониманием обычно нет сложностей. Она предназначена контролировать неуемные аппетиты и сдерживать бурные желания. Этот принцип возвел в культ великий философ и мистик, математик Пифагор. Платон в диалоге "Федр" представляет душу состоящей из двух начал: врожденного, стремящегося к удовольствиям и приобретенного, стремящегося к нравственности. Оба могут находиться в согласии, а могут - в борьбе, и тогда одно преобладает над другим. А необузданность и невоздержанность, по мнению Платона, делают невозможным созерцание божественного. Ему следует Аристотель, который полагал, что в душе содержатся страсти, способности и устои. Страсти влекут за собой чувства удовольствия или страдания, способности делают человека подвластным страстям, а нравственные устои позволяют контролировать их. Добродетель же может содержаться лишь в нравственных устоях, определенном складе души, сказывающемся в страстях и поступках. А поскольку переживания и действия чреваты как избытком, так и недостатком, которые оба губительны для добродетели, то лучшим исходом является середина. Добродетель по Аристотелю вообще это некое обладание серединой. Так, скорее Умеренность для Аристотеля является наивысшей и основной добродетелью, включающей в себя остальные.

По Платону, умеренность предполагает самопознание, которое раскрывает человеку принцип различения добра и зла, совпадает с нравственным совершенствованием. Умеренность проявляется, когда правильное мнение о благе управляет поведением человека. Платон также считал умеренность добродетелью государства, когда "ничтожные вожделения большинства" подчинены "разумным желаниям меньшинства", и когда большинство и меньшинство согласны на это распределение ролей. Умеренность государя как гармония пронизывает все государство целиком.

В христианской трактовке умеренность определяется высшей целью самоотверженного служения Богу. Содержание умеренности включает правильное отношение к миру и мирским благам. Умеренность предполагает уже не разумность "срединного пути", а исключительность отношения к земному миру. Обладающий умеренностью смиренен и удовлетворен, не подвержен гневу, тщеславию и отвергает "мирские похоти". В отношении к телесным потребностям умеренность выражает такое господство духа над человеческой природой, при котором тело является послушным орудием духа. Христианство интериоризировало человеческую жизнь, добродетели и пороки которой воплотились не столько и не только в деяниях, но и в помыслах, фантазиях, желаниях. Микрокосмос стал намного опаснее реальной обыденности, потому и Умеренность - из вполне социальной античной добродетели превратилась в мерило индивидуальной нравственности.

Новое время и век Просвещения принесли новую идею, "культуру себя", принцип согласованности душевого и телесного здоровья, которое обеспечивается согласованностью желаний души и тела. Умеренность обеспечивала человека независимостью от всего того, над чем он не властен. Это была своего рода защита себя от опасности безумств и расточительства, как телесного, так и душевного или духовного. Экстатика была уже не в чести, сдержанное благополучие протестантизма задавало и тон Умеренности.
На карте "Умеренность", как правило, изображена аллегория добродетели, льющей воду (или нечто) из одного кувшина в другой. Иконография карты почти не изменилась со времен ранних колод. Сейчас уже расписана значительная и богатая интерпретация этой карты. Как правило она связана со сдержанностью несмотря на ("ну да, будем заниматься скромным, хотя и бессмысленным занятием"); со всякими алхимическими аллюзиями ("Слушайте, а вдруг получится что-то еще?"), иногда встречается связь со временем (очевидно ассоциативное из поговорки "переливать из пустого в порожнее"). Однако почему Умеренность занимается всем этим? Ответ - в символике иконографии 14-15 веков. Тогда думали по-другому. Не то что бы сильно проще, но вкус и привкус того символического подхода (отличного от теперешнего) ни с чем не спутаешь. Женская фигура на карте разбавляет вино водой. Кстати, впоследствии "Умеренностью" назвали одно трезвенническое движение в Америке.
Аллегория Умеренности того времени еще изображалась с удилами во рту или в руке (символ жесткого сдерживания), с часами (тема размеренности жизни) - в том числе на голове, а также с перевязанным мечом (на фреске Джотто она лукаво и стеснительно держит завязь), а также на олене, рядом со слоном и горностаем (все эти животные также ассоциируются с умеренностью, например, слон - потому что большой, а ест немного; горностай - потому что белый и пушистый). Кроме того, достаточно широко использовалась аллегория Умеренности эпохи Возрождения - с факелом и кувшином, что означало "вода тушит огонь вожделения".


Появление у фигуры Умеренности в Марсельском Таро крыльев - одна из загадок истории Таро. В христианской иконографии не существует никакого ангела с переливающимися чашами. И аллегория Умеренности не изображалась никогда сидящей на троне, что могли бы счесть на стертых колодах - крыльями и неправильно перерисовать. Некоторые исследователи (Tom Tadfor Little) полагают, что это связано с представлением об ангельских силах, которые доставляют душу человека прямо от смертного одра - туда, куда ему положено, а в Марсельской колоде и многих других карта занимает позицию между Смертью и Дьяволом. Кроме того, они считают, что это может быть связано с тем, что эта добродетель - именно в соседстве с угрожающими фигурами - призвана заботиться о душе человека в наибольшей степени, оттого у нее и крылья.
В колоде Уэйта мы также видим фигуру ангельскую, а значит ни мужскую и не женскую, переливающего из одного кубка в другой "субстанцию жизни". Карты Таро одномоментны, потому судить о происходящем можно лишь по запечатленному мгновению. Здесь также присутствует дорога, ведущая между гор, ввысь к сверкающей короне - это очевидный символ "срединного пути", ведущей к просветлению духовности. Ирисы соответствуют богине радуги Ириды, в то время как само слово "радуга" - на древнееврейском было также обозначением зодиакального знака Стрельца, знака этой карты. Толкование этой карты в данной традиции говорит о "пассивной сдержанности", "приоритета золотой середины", скорее особой динамике процесса в сочетании со смирением перед обстоятельствами.